Режиссеры

«Титаник» класса «Волга-Волга»

Елена Дьякова, Новая газета, 29.03.2010
Миры стоят — и до времени держатся: на китах, на слонах, на штыках, на нефтяных трубах, на праматери-Черепахе. Это уж как у кого получится.

Мощный, без барских лепных излишеств, дом именитых волжских купцов Железновых-Храповых тоже стоит на трубах. На черных пароходных трубах-колоннах, счету им нет… И еще — на праматери-черепахе Вассе Борисовне.

И еще — на ее упорной, слепой, черепашьей вере: мой мир стоит! Пока мне беспрестанно звонят контора и пристань, пока хрустят в кошельке радужные «катеньки» для санинспекции, пока цепкая бабья логистика образца 1910 года перебрасывает железо, лен и зерно из Костромы в Персию, пока я хозяйка в дому, — мой мир держится. На моих плечах: больше не на чем. И ничего другого не надо.

Жизни Вассе осталось четверть часа. Мир ее рухнет через семь лет.

Васса — самый героический характер в необъятном Волжском бассейне.

Вторую редакцию пьесы (точнее, спектакль по ее мотивам) в МХТ поставил петербуржец Лев Эренбург. Театралам хорошо известен его «Небольшой драматический театр» и «Гроза» Эренбурга в Магнитогорском драматическом (спектакль отмечен «Золотой маской»-2008). Эренбург был врачом: опыт режиссера виден в пластике его актеров всегда (притом опыт «скоропомощной», когда человек — на грани, виттова пляска тревоги крутит семью, счет идет на минуты). С устрашающей точностью его театр «мизансценирует» ломки, «белочку», нервные срывы, кризы, кровотечения… Чернухи в этом нет: просто, видимо, доктор Эренбург стоит в кулисах у режиссера Эренбурга. И рассказывает: как все это протекает в жизни.

В «Вассе Железновой» гибнущий купеческий дом, «артистические порывы» и злая квинта истерики брата Прохора (Эдуард Чекмазов), холодная приметливость одной дочери и ласковая придурковатость второй, цепкое раболепие доверенных приживалов и безбрежный, как Волга, релятивизм (чтобы без мата обойтись) лихого человека Пятеркина, смерть полнокровного, как орловский рысак, беспутного капитана Железнова в твердых руках Вассы — подхвачены, как метелью, карусельной, сладкой и тревожной музычкой студии SounDrama Владимира Панкова. Чуть не половина действа протекает в бане: в клубах пара, в звоне шкаликов, в простынях, на краю проруби, в лепете предательств.

В вечном угаре, не знающем меры, закона, удержу…

Тут ведь так живут все. Кроме Вассы и ее снохи Рашели, революционерки.
Вассу Борисовну в МХТ играет Марина Голуб. Рашель — Ксения Лаврова-Глинка.
Обе выходят в новое для себя качество игры. Я давно не видела дуэта такой силы.
Их борьба за пятилетнего Колю, наследника «пароходных капиталов», единственного внука Вассы и единственного сына Рашели, — нерв спектакля. Сюжету ровно сто лет, от этого он очень помолодел. Зрителю-2010 нечем обольщаться: он знает — тщетны труды и грехи Вассы, «эксы» и прокламации Рашель. Обе породы уйдут одним этапом в вечную мерзлоту. Нет (или почти нет) путей спасения на Руси Коле Железнову 1905 года рождения. И не на Вассиных ли баржах будут топить на фарватере волжское купечество в близком уже к сюжету 1918 году?
Вторая редакция, кстати, написана в 1935-м, когда на крутой маршрут шла Рашель.

…Но Васса твердо стоит у рампы (половина лица уже омертвела от паралича):

 — Мне, Вассе Храповой, дела нет до класса этого. Издыхает, говоришь? Меня это не касается, я - здорова. Мое дело — в моих руках. И внуку…

И зритель цепенеет в восторге. Он готов к следующей, лучшей сцене: бездыханная Васса грузно лежит в своем рабочем кожаном кресле. Ее лживый, легкомысленный, слабовольный семейный мир в слезах толпится вокруг. Стройная, в рюмочку затянутая Рашель, спиной к ним ко всем — роется в конторке свекрови, четкими жестами разбирает бумаги, ищет Колину метрику.
И тут черные стальные колонны дома становятся пароходными трубами. Медленно, в дымах и гудках, уплывают за кулисы. Сценограф Валерий Полуновский сделал это «шествие флота за гробом» замечательно.

При чем тут XX век? У нас тут (да и везде) в репертуаре — всегда какая-нибудь гибель эскадры. Всегда мир на ком-то держится, с чьей-то гибелью лишится подпор. Всегда в нем есть кто-то, кого стоит провожать гудками пароходов.

…С «Вассой Железновой» вдруг кристаллизовалась сквозная тема в афишах МХТ. Стала видна в огромном и разноликом репертуаре «фабрики Станиславского» — в череде с Пиквикским комеди-клаб, умильным, как финифтевая брошка, «Дворянским гнездом» или кондитерским «Тартюфом».
Эти спектакли ставят очень разные режиссеры. И уж явно — без сговора. Но «Старосветские помещики» Карбаускиса, «Мещане» и «Господа Головлевы» Серебренникова, «Воскресенье» Бутусова, «Живи и помни» Петрова — точно одержимы одной мыслью. О дымной, зыбкой, ненадежной и расхлябанной, очень любящей в себе эти черты почве, на которой почти немыслимо стоять прямо. И о человеке, который все же пытается. Он тащит всех на себе, он жесток в «домостроительстве», почти безумен в упорстве, загибается под грузом ближних своих, не чает помощи, да и не дождется. Он всегда погибает, его домостроение идет прахом.

Но он здесь и есть подлинный герой. Луч света в зыби, хляби, метели.

…Следующая премьера МХТ будет тоже об опоре семьи. О почве, времени и кодексе чести, которые уходят из-под ног. А человек стоит. 
«Обрыв» Гончарова ставит Адольф Шапиро. Татьяну Марковну, «бабушку-Россию», сыграет Ольга Яковлева.